Ах, да! Я сделала обложку для новой книги. Я думаю, несложно узнать прототипов для написания)))

СУМАСБРОДКА.

Меня пугают: выгоним с работки!
Меня пугают: премии лишим!
Я улыбаюсь, словно сумасбродка:
Моя мечта уже ко мне спешит.

Москва. Промозгло. Сыро. Вот погодка!
И по делам своим народ спешит,
Вновь на лице улыбка сумасбродки:
Играет солнце в уголках души

Метро. Шум. Суета. Я в беспокойстве
Меж электричек мчусь туда-сюда.
Переживать всегда – мое ведь свойство,
Звонить, тревожить всех - моя судьба.

Пришли. Уселись. Ждем. Идут минутки.
Ты где, мечта? Откликнись и приди!
Волненье разыгралось не на шутку,
И страшно то, что будет впереди.

Примчался… Ты – веселый, яркий, звонкий.
В глазах огонь, улыбка на лице.
И пусть вокруг все шепчут: «Сумасбродка!»
Я все равно свое возьму в конце!

Общенье. Песни. Смех. Да ты – находка!
И не желаю отпускать, любя.
Смеюсь, шучу.  Такая сумасбродка!
Нельзя быть равнодушной от тебя.

Но отпускаю. Кончен чудный вечер.
Ты уезжаешь – ждут тебя дела.
Опять с надеждой буду ждать я встречи
Моя мечта со мной, не умерла!

Сижу. Воды – плыви хоть в лодке,
Темно, но мне не страшно без огня.
Каблук потерян.…  Да, я сумасбродка!
Но на земле счастливей нет меня!

Продолжаем тему... "Амулет". Продолжение. Начало в посте 1.

На опушке Бриеннского леса стояла заброшенная часовня. Кто и когда ее здесь построил, было неизвестно. Но стены ее, сложенные из бревен, потемнели от времени, шпиль покосился, а с позолоченного креста слезла позолота. Мессы здесь давно не проводились, и вороны облюбовали это мрачное место в качестве своего гнездилища. Редкий крестьянин заходил сюда в поисках ночлега — место считалось проклятым; в деревне поговаривали, что здесь справляют свой шабаш ведьмы.
Вечерело. На темнеющем небе высыпали яркие звезды. Неожиданно безоблачное небо стало заволакивать темными тучами. Глухо загремел гром, и ему вторили тучи ворон. Небо вдруг прорезала яркая вспышка молнии, и девушка, прижавшаяся спиной к дереву, со страхом прижимала к себе корзинку, наполненную спелыми ягодами. Это была Жанна.
Между деревьями показался огонь, и девушка поспешила к его спасительному свету. Но, дойдя до опушки, остановилась как вкопанная — в темноте леса светились окна старой часовни.
Непогода меж тем усиливалась: все чаще небо прорезали огненные стрелы молний, и, вторя грому, в небе бесновались вороны. И вот первые крупные капли дождя упали на землю.
Не решаясь войти в часовню, Жанна медлила; однако мокнуть под проливным дождем ей тоже не хотелось. Наконец, она решилась. Стараясь не шуметь, она открыла дверь и нырнула в темные сени часовни.
Девушка старалась передвигаться незаметно. Как и все жители деревни, она была суеверна. В спешке перекрестившись, - поговаривали, что в часовне обитали злые духи, - Жанна почувствовала, как сердце,  мгновение назад готовое вырваться из груди, теперь совсем успокоилось, и она решилась заглянуть в ярко освещенный придел часовни. Но взглянув, она едва сумела скрыть крик, рвущийся из горла — перед перевернутым распятием Христа, в пентаграмме из горящих черных свечей, кружилась девушка в черном балахоне, нечетким речетативом что-то бормоча себе под нос. Сквозь поток речи слух Жанны выхватил следующие слова:
- Приди же, о Князь Тьмы, приди и раздели мою боль, мою любовь, - исступленно шептала она. - Накажи разлучницу, пусть возлюбленный мой вернется ко мне.
Жанна испуганно вжалась в колонну. Ведьма по-прежнему не замечала ее, кружась в адском танце. В некоторые моменты Жанне даже казалось, что ведьма заденет ее своим подолом. Кожа ее покрылась мурашками, но она, словно загипнотизированная, не смогла сдвинуться с места.
Внезапное клокотание заставило привлечь внимание девушки к алтарю. На нем, словно на жердочке, восседал черный петух. Перья птицы были всклокочены, гребень налился кровью. Ведьма кружилась вокруг. Неожиданно в руках ее возникли нож и инкрустированный череп. Один удар — и обезглавленная птица уже танцевала свой последний танец, заходясь в агонии. Голова лежала у ног оцепеневшей Жанны, косясь на нее страшным желтым мертвым глазом. Брызги крови попали на ее платье, но она не замечала их. Несколько свечей погасли. На мгновение Жанне показалось, что в окна старой часовни вползает тьма.
Она замерла. А ведьма собрала фонтаном брызжащую кровь в импровизированную чашу и принялась обмазывать ею лицо, шею, грудь и руки, непрестанно бормоча заклинания.
Наконец она остановилась перед перевернутым распятием. Капли крови, попавшие на него, собирались в струи и стекали вниз по терновому венцу. И эти капли были собраны в череп-чашу, которую ведьма незамедлительно отправила в рот; отшвырнув чашу, она продолжила свой танец. Обезглавленная тушка больше не шевелилась.
В пылу танца вуаль с незнакомки слетела и золотистые вьющиеся волосы, доходившие ведьме до пояса, вырвались на свободу. Глаза ее были закрыты. Отблеск свечей осветил ее лицо, и на этот раз Жанне не удалось сдержать сдавленного крика — под кружевной вуалью и черным балахоном скрывалась ее подруга Софи.
Внезапно ведьма открыла глаза, горевшие зеленым неземным огнем, и встретилась взглядом с Жанной. Кривая усмешка появилась на ее миловидном личике.
- А! вот и ты! Разлучница! Погляди, о, Князь Тьмы, на ту, что осмелилась разрушить чужое счастье. Посмотри и внемли моей просьбе, о, мой господин, будь она... - внезапно взгляд Софи остановился на висящем на шее Жанны медальоне.
Она с силой рванула медальон. Бечевка порвалась, причинив Жанне боль, но она ничего не почувствовала, загипнотизированная.
- Будь ты проклята! - крик ее превратился в нечеловеческий вой. Софи лежала, распластавшись у подножия перевернутого распятия. - Будь проклята ты и твое племя, пока не обретешь его снова! Иди-ка сюда! Смотри!
Она втащила Жанну в самый центр пентаграммы.
- Смотри! - кричала Софи. - Смотри на него!
Но Жанна и так не отрывала взгляда от медальона, лежащего у ее ног.
- Смотри! Смотри же! Пусть не достанется он никому!
Раскат грома вновь расколол небо. И вспышка молнии, прорезавшая придел заброшенной часовни, вдруг привела Жанну в чувство. Она повернулась чтобы уйти, но ведьма вцепилась в подол ее юбки.
- Куда ты? Я разве тебя отпускала?
Софи изменилась. Волосы ее растрепались, глаза ее горели все тем же странным огнем. В нее будто вселился дьявол. Губы ее перекосила злая усмешка. Она схватила Жанну за руку и втянула ее в дьявольский круг. Жанна отчаянно кричала. Ее крик был подхвачен злым смехом ведьмы и карканьем ворон.
Горящая балка, упавшая на Софи, навсегда закрыла ей глаза. За ней, вздымая снопы искр, балки стали падать одна за другой.
Рядом лежала Жанна. Глаза ее были закрыты, темные волосы испачканы кровью. В руках она сжимала медальон, который под воздействием неизвестных сил менял свой облик. Вместо ангельских крыльев латунное сердце обвивала змея, шипящая обнаженной зубастой пастью.
Огонь охватил заброшенную часовню. И вот уже лишь небольшое пламя возвышалось над медальоном. Внезапно, будто подчиняясь чьей-то злой воле, медальон, в последний раз сверкнув зеленым светом, раскололся пополам. А потом все померкло...

Жаклин замолчала. В компании молодых людей воцарилась тишина. Лишь цикады пели свою песню.
Кто-то решился на вопрос:
- И что, так и погибли девчонки?
Алиса взглянула в лицо француженки. Ей показалось, что по щекам Жаклин текут слезы.
- Нет. Жанну удалось спасти.
- А Мишель? Он остался с Жанной? - спросила Алиса.
- А Мишель погиб, пытаясь спасти жену.
- Он сначала вынес Жанну? - догадалась Алиса.
- Да, он вернулся за Софи, но увы...
- Значит, это тот самый медальон? - спросила Алиса. Она не верила в мистику, но история, рассказанная Жаклин, не давала ей покоя.
- Да. Где ты нашла его? Он светился?
- В старых развалинах, - бесхитростно ответила Алиса.
- В развалинах? Это же просто удивительно, - тихо произнесла Жаклин. - Это судьба.
- Как вы сказали? Да, я нашла его по свету. Зеленоватому.
- Вот даже как? - Жаклин вложила медальон в руку Алисы. - Этот медальон может принадлежать только своему хозяину. Своей Судьбе. И только ей одной ей покажется. Видимо, его Судьба — это вы. Запомните, -она вдруг перешла на «вы», - Претерпите все и ваше счастье будет с вами.

Да, и очередной кусок Амулета:

Кого только не встретишь в утренний час на восточном рынке! Здесь арабы в белых бурнусах, ведущие под уздцы тонконогих каурых лошадей и мохнатых кораблей пустыни — верблюдов. Вот прошли янычары в ярких шароварах и с кривыми саблями на боку. С другой стороны расположился цыганский табор, и даже кудрявые цыганята ловят прохожих за подол платья, а уж заприметившие очередную жертву матроны-цыганки и тут не преминут набежать: «Позолоти ручку, дорогой! Всю правду расскажу»
Группа американцев в спортивных рубашках спешит купить сувениры. Они выделяются пестротой одежды и неизменными кроссовками поверх белоснежных носков.
Вот через толпу народа спешит коренастый японец. На нем – костюм мышиного цвета, очки в черной костяной оправе и неизменная сумка с ноутбуком в руках.
Стоит здесь и лавка старого китайца Ли. Он настолько стар, что никто не знает его полного имени и все зовут его просто Ли. Ярко раскрашенная маска дракона висит на вывеске, привлекая посетителей, которых обычно встречают помощники Ли. Сам хозяин последнее время показывается редко, ссылаясь на старость и немощность. Но сегодня Ли сидит у магазинчика на циновке, покуривая длинную тонкую трубку. Одет он в простую рубаху и холщовые шаровары. Из-под большой соломенной шляпы смотрят на мир, щурясь на солнце и от того еще более узкие, совсем как щелочки, хитрые глаза китайца. Он улыбается, пощипывая жидкие усики, двумя полосками спускающиеся ниже подбородка, делавшие его чем-то похожим на сома. По другую сторону крыльца не менее колоритные персонажи – высокий, мощного телосложения байкер, опершийся на свой сверкающий хромом мотоцикл, и хрупкая светловолосая девушка в цветастом сарафане, представляющие собой невероятный контраст, но, тем не менее, оживленно беседующие меж собой.
Через всю эту многоликую пеструю толпу шли двое мужчин. Они шли не торопясь – видимо, прогулка доставляла им удовольствие. На вид им было лет двадцать пять – тридцать, они похожи как братья.
Один из них был в белой футболке и джинсах. Его светлые до плеч волосы вились мелкими кольцами. И с этой необыкновенной легкостью, читавшейся во всей его высокой фигуре, резко контрастировали черные кожаные браслеты с заклепками и кулон с черепом на короткой цепочке – знак принадлежности к рокерскому миру. Звали его Роман Елистратов.
Второй мужчина был так же светловолос и голубоглаз, как и его спутник, но его волосы отливали заметной рыжиной и были прикрыты банданой,  а трехдневная щетина на щеках придавала ему несколько хулиганистый вид. Одетый в голубые джинсы и светлую рубашку, расстегнутую до пояса, он демонстрировал рельефный контур литых мышц.
Байкер, притулившийся к своему «Харлею», завидев пару мужчин, вдруг снял очки, зажмурившись от яркого солнца.
- Он? – тихо шепнула его собеседница.
- Похож, - глухим басом отозвался байкер. – Эй, парень! Кудлатый, поди сюда!
- Я? – переспросил тот, кого звали Романом.
Байкер коротко кивнул.
- Твой знакомый? – спросил спутник Романа.
- Нет, - тот удивленно покачал головой.
А байкер тем временем уже снимал перчатки.
- Ларс, - представился он.
- Роман, - вблизи байкер выглядел еще более внушительным. Одет он был в кожаные брюки и жилет на голое тело, что позволяло демонстрировать силу его рельефных мышц, игравших под загорелой кожей. Длинные волосы песочного цвета были перехвачены лентой. Темные усы и борода скрывали половину лица, но, несмотря на несколько суровый вид, глаза его сияли необыкновенным зеленым светом. Новый знакомый с таким же любопытством рассматривал его самого, отметил про себя Роман. Их глаза встретились и байкер совершенно добродушно рассмеялся:
- Рокер? Металлист?
- В каком-то роде, - уклончиво ответил Роман. – А ты, Ларс?
- И я, - еще более добродушно ответил байкер. – Кузнец я. Идем же! Дело есть.
- А мой приятель?
- Пятиминутное дело,- улыбка сошла с лица Ларса; даже глаза, и те не смеялись.
Мужчины вошли в лавку. Все прилавки, столы и даже стены маленькой комнаты были увешаны дешевыми сувенирами: китайскими веерами, квадратными монетами, статуэтками неизвестных богов, расписными тарелками. Обычно заполненная в этот час, лавка была пуста.
- Возьми, - в руку Романа упала странная вещица. Роман вздрогнул, почувствовав тепло, исходящее от изящной безделушки, при ближайшем рассмотрении оказавшейся половиной сердца, обвитой змеей, такой реалистичной, что, казалось, она выскочит из медальона и зашипит.
- Что это? – ничем не прикрытое любопытство сквозило в голосе Романа.
- Амулет любви и верности.
Роман хотел было рассмеяться, столь неожиданным был ответ нового знакомого, но, подумав, что для байкера эти слова не были пустым звуком, сдержался.
- Ты – Избранный, - угрюмо повторил байкер.
- Я? Почему я? И избранный для чего?
- Время есть? Я расскажу его историю.
- Да меня вообще-то друг ждет, - неопределенно махнул в сторону улицы Роман.
- Минутное дело, - повторил байкер.
Роман слушал, молча опустив голову, трагические события, о которых повествовал байкер. И словно цветная картинка в телевизоре, представлялось ему все происходящее. Он явно видел Софи  и Мишеля, идущих за водой, и Жанну в объятиях возлюбленного, и пожар в маленькой часовне, и умиравшую в родах Жанну на руках кузнеца.
Он слушал, забыв обо всем, что окружало его, забыв про друга, что ждал его на улице. Равнодушие на его лице сменилось живым интересом.
- Она умерла, оставив маленькую дочку человеку, который любил ее больше жизни и воспитывал как родную, - грустная улыбка появилась на угрюмом лице байкера. – К сожалению, она тоже не была счастлива.
- А почему я? – спросил Роман вдруг охрипшим голосом. – Разве могу я разрушить проклятье? Я же даже не однолюб.
- Ты – нет. Но твоя судьба неразрывно связана с этим амулетом. Поэтому он должен принадлежать именно тебе. Прости, но я больше не могу тебе ничего сказать. Еще увидимся.
И он исчез за темной шторой прилавка, а Роман еще долго стоял в лавке, ощущая тепло медальона.
- Невероятно! – лишь смог произнести он. – Кому рассказать – не поверят.
- Ромка! Ты еще здесь? – в дверях появился силуэт его приятеля с обеспокоенным выражением на лице. Я уже думал, что ты ушел.
- Да, - растерянно пробормотал Роман.
- Что он тебе сказал?
- Ничего, - соврал Роман, пряча медальон в карман джинсов. На мгновение медальон вспыхнул зеленым светом. А когда погас, змея, вставшая на дыбы, вновь спокойно возлежала на латунном сердце.
- Невероятно! – повторил Роман.

Ага))) На здоровье)))